Секс по телефону

«Ты коралловые бусы из-за моря привези!...»

«Бом?... Боммм... « — синхронно провозгласили кабинные громкоговорители. Над рядами сидений засветились пиктограммы, призывающие застегнуть привязные ремни. Гул двигателей тут же стал более расслабленным — самолёт приступил к снижению. Мы всё ещё летели над океаном, но впереди сквозь дымку уже отчётливо можно было различить очертания береговой линии. Это была далёкая Новая Зеландия.

Последний час нашего долгого полёта Лена спала, положив голову мне на плечо, и сейчас нехотя приподняла её, чтобы дать мне опустить подлокотник и привести спинки кресел в вертикальное положение, как того потребовал бортпроводник. После этого она вновь устроилась поудобнее на моём широком плече и обеими руками обхватила мой бицепс.

Мы с женой — сторонники активного отдыха. Каждый год ездим куда-нибудь подальше от дома, познаём неизведанное, а заодно проверяем себя на прочность. Мы, кстати, и познакомились с ней три года назад, занимаясь дайвингом в Красном море. Такой вид спортивно-туристического времяпрепровождения, как оказалось, одинаково манил нас обоих.

Вернувшись на родину, не пожелали больше расставаться и с той поры живём вместе. В начале этого года мы сыграли, наконец, свадьбу. Правда, решили делать это не слишком с широким размахом, чтобы остались средства поехать отдохнуть туда, где мы с Леной с детства мечтали побывать.

Новая Зеландия — удовольствие не из дешёвых. Уже хотя бы потому, что один только перелёт туда стоит немалых денег. Но мы упорно шли к этой мечте, и вот этот такой далёкий и желанный для нас обоих берег прямо перед нами, уже менее чем в получасе полёта.

Прежде чем отправиться в путь, мы много читали и общались на форумах с теми счастливчиками, которым уже удалось изрядно понырять в здешних водах. Так что теперь чётко знали, где находится то, что мы в первую очередь хотим увидеть. По большей части это были, разумеется, не банальные достопримечательности, а подводные красоты прибрежных рифов, многочисленные, пропитанные тайнами легенд, гроты и пещеры и, конечно же, останки древних затонувших кораблей.

Дни нашего отпуска летели один за другим. Впечатления просто переполняли! Ни дня мы не проводили на месте. Ежедневные ранние подъёмы утром и поездки ко всё новым местам погружений несколько утомляли, но мы никак не могли остановиться.

Лишь однажды мы вернулись в отель ещё до окончания ужина. Лена надела своё красивое вечернее платье, и после ресторана мы решили прогуляться по набережной. Мы шли не спеша, наслаждаясь вечерней прохладой и местной расслабляющей атмосферой. В прибрежных кафе играла музыка и раздавался гомон многочисленных отдыхающих.

Признаться, мы были удивлены, сколько там туристов вообще, и наших соотечественников в частности. Отовсюду то и дело можно было услышать знакомую речь. Впереди нас шла парочка, тоже говорившая между собой по-русски. Они были примерно нашего возраста и вообще чем-то напоминали нас с Леной. Она была намного ниже него и точно так же, как и моя жена сейчас, буквально висела на могучем локте своего мужчины.

Когда мы с ними почти поравнялись, я заметил, что Лена стала вытягивать шею в их сторону, будто пытаясь что-то рассмотреть. Невольно я тоже посмотрел в сторону этих ребят, но ничего особенного не заметил.

— Ты на что смотришь? — спросил я супругу.

— А ты взгляни, какая прелесть у них на шеях!... — ответила она громким шёпотом.

Ну, его шея меня волновала мало, а вот получив от жены индульгенцию рассмотреть шею чужой девушки, я не преминул возможностью это сделать. На ней красовались действительно весьма необычные бусы. Они были выполнены из ярко красного великолепно обработанного коралла. Каждое звено словно светилось изнутри и имело неповторимую форму, так как представляло собой отполированный фрагмент этого морского беспозвоночного.

— Бусы, в самом деле, очень красивые! Хочешь, тебе такие же купим?

— Да, хочу! — оживилась Лена. — Но ты посмотри, это ведь комплект!..

Я посмотрел на запястья девушки, потом на мочки её ушей и даже на щиколотки, но ни браслетов, ни серёжек на ней не увидел.

— В смысле, какой комплект? — не понял я.

— Ну, смотри, у него же на шее тоже бусы. Они немного другие, но, мне кажется, они продавались вместе!

Я перевёл взгляд на мужскую шею. Её тоже украшали бусы, но уже из чёрного коралла. Бусины были более массивными, их глубокий черный цвет при свете ночных фонарей отливал не то синевой, не то перламутром. Как ни странно, но я должен признать, что это, на первый взгляд, типично женское украшение, придавало немало брутальности его мужскому облику.

— Ну, что ж, значит, пойдём с тобой завтра на рынок и найдём там такие же. Уверен, их тут полно.

— Знаешь... А вот вдруг мы сами такие не найдём... Давай спросим, где они покупали? А то мы вечно с тобой торопимся, куда-то опаздываем... Сам же не захочешь лишний раз по рынкам здешним круги нарезать...

Аргумент был весомым. Мы поравнялись с парой наших земляков, и я обратился к главе их семейства:

— Добрый вечер! Приятно услышать вдали от родных берегов знакомую речь!..

— Здравствуйте-здравствуйте! — улыбнулся он в ответ, — Да, в нашем отеле, например, по-английски и поговорить-то не с кем!

— А мы вот с женой впервые сюда приехали, нам всё тут в диковинку...

— Так мы тоже в первый раз! Как говорится, хорошо, но мало — завтра уже домой улетаем!

— Вот как!... Что ж, значит, нам повезло именно сегодня вас встретить! — плавно подводил я разговор к главной теме, — А поделитесь, пожалуйста, опытом, где продаётся такая прелесть из коралла, что на вас обоих сейчас надета? Моя благоверная покою мне теперь не даст, пока я не куплю ей такую же!

Тут парочка почему-то изменилась в лице, потом многозначительно переглянулась, будто подбирая слова. Выглядело так, как будто мой вопрос был очень странным и неуместным. Они всё молчали, и мне пришлось продолжить говорить за них:

— Тут ведь рынок неподалёку есть, наверняка на нём чем-то подобным торгуют, верно? — не отстёгивая улыбки, протараторил я.

— Да, рынок есть... Но я не видела там ничего подобного, если честно, хотя и пыталась найти. — вступила в разговор спутница моего собеседника.

— Но... ведь вам же как-то это удалось! Не поделитесь секретом, где это можно купить? Это же бусы местного производства? — вклинилась теперь и Лена.

— Не хочу вас разочаровывать... — промямлил здоровяк в коралловых бусах, — но...

— Понимаете, это подарок, эти бусы нам местные подарили, — перебила его девушка, — и вряд ли они делают такое на продажу, потому что, как мы поняли, эти украшения имеют у здешних аборигенов определённое ритуальное значение. И, с точки зрения старейшин их племён, они не должны попадать в руки случайных людей.

— Не обижайтесь, но больше мы не можем вам рассказать. — несколько смущённо подвёл итог мужчина.

— Вот как... Гм... Что ж, тогда спасибо за информацию и простите за наше неуместное любопытство. Удачной вам дороги домой! — сказал я, заканчивая разговор.

— Спасибо! Но вы, правда, не обижайтесь на нас. Мы в самом деле, не хотели бы об этом распространяться... И мы вам тоже желаем отличного продолжения отдыха! — несколько смягчила неожиданно возникший конфуз наша соотечественница.

После этого мы с Леной пошли дальше, а парочка остановилась. Повернувшись лицом друг к другу они о чём-то долго шептались. А потом он крепко обнял её, и они слились в долгом супружеском поцелуе.

— Странно всё это как-то. Тебе так не кажется? — спросил я.

— Не то слово! Я вообще ничего не поняла, честно говоря...

— Ну, знаешь, чужая семья — потёмки! Мало ли что у них со здешними местами или с местными племенам связано. Чем-то же они заслужили такой подарок! Но нам этого не понять.

— Да! И не наше это дело, в конце концов. — согласилась Лена.

После того вечера у нас было ещё несколько увлекательнейших и примотали веревками к деревянным опорам конструкции так, что её колени оказались разведены на ширину плеч, а лодыжки — и того шире.

Пока мужчины обеспечивали надёжное крепление жертвы к алтарю, женщина заботилась о том, чтобы голая попа Лены была максимально выпячена, раздвинута и вздернута кверху. Две её белоснежные ягодицы почти светились своей белизной, поскольку были лишены ультрафиолетовых ванн, благодаря которым за дни нашего пребывания здесь все неприкрытые части её тела приобрели выраженный шоколадный оттенок.

Я негодовал и вырывался изо всех сил, но ничего не мог поделать, поскольку был крепко связан. Видимо, чтобы как-то меня успокоить, склонившийся над моим лицом вождь проникновенным басом произносил какую-то вдохновенную речь. Я не понимал ни слова из их примитивного диалекта, кроме уже запомнившихся мне слов «Пинга» и «Понго».

Постепенно до меня стало доходить, что первое из них каким-то образом относится к Лене, а второе — ко мне. Я покосился на свою жену, видимо, отчасти уже смирившуюся со своей участью. Она молча стояла в коленно-локтевой стойке, покорно демонстрируя собравшейся публике свою оголённый кругленький зад и буквально накануне гладко выбритую для меня щелку. На фоне загорелого тела её лишённая трусиков красивая попка, казалось, излучала яркое бело-лунное свечение. А меня жутко бесило, что все теперь на неё пялятся.

Спустя пару минут гомон толпы вновь ознаменовал появление плота. Всё те же двое здоровяков, работая вёслами, снова причалили к тому же месту. К моему удивлению, они доставили сюда ещё один такой же алтарь. Вчетвером мужчины подняли и поставили его рядом с первым, на котором стояла раком моя совершенно голая жена. Строго говоря, они установили второй алтарь аккурат напротив меня.

Не знаю, чего я опасался в тот момент больше. С одной стороны, меня не покидала тревога, что сейчас откуда ни возьмись нарисуется местный шаман в пугающей маске, с огромным жертвенным тесаком в руках, которым он нас тут прилюдно зарежет. С другой, мне чертовски не хотелось оказаться раскоряченным на этом постаменте, подобно Лене, выставив свой голый зад на всеобщее обозрение.

Но ни то, ни другое не случилось. Вместо этого дюжие молодцы, завершив монтаж второго алтаря, подошли ко мне и подняли на ноги. Путы с рук и ног не сняли. Зато вождь больше не впивался пальцами мне в плечи. Он вновь обратился к собравшимся. Его непродолжительная реплика состояла из нескольких, имеющих ярко-восклицательную интонацию, фраз и, разумеется, закончилось громогласным «Пинга-Понго!!!».

Туземцы воодушевились, заголосили в ответ и стали суетиться. Было ясно, что сейчас начнётся кульминация всего этого действа. Даже Лена окончательно перестала кричать и ругаться. Выкрутив шею, она смотрела на меня. Морщинистая старуха стояла рядом с ней и криво улыбалась.

Народ вокруг о чём-то спорил. Четвёрка местных «секьюрити» властно, но как-уважительно удерживала меня за локти. Вождь подошёл ко мне спереди и заговорил на ломаном английском. Трудно передать его акцент и грубые ошибки в построении фраз, которые ставили под вопрос понимание самой их сути.

Из сказанного я понял следующее. Поскольку их племя живёт замкнуто уже много веков, почти все его жители — теперь родственники, причём не слишком дальние. Как следствие — кровосмешение, которое почти исключает появление на свет здорового потомства. Пока я его слушал, обратил внимание, что среди собравшихся в самом деле нет ни детей, ни подростков.

Впрочем, с учётом того, что они задумали, это было только к лучшему. Как объяснил вождь, духи повелевают им теперь раз в год в течение нескольких дней заманивать к себе чужеземцев и оплодотворять их семенем своих половозрелых женщин и девушек. Это частично объяснило, зачем приволокли сюда и раздели меня, но никак не проливало свет на то, почему мою жену, тоже лишив одежды, поставили раком.

Но мудрый старейшина вскоре и это обосновал. По его словам, их племя живёт в согласии с законами матушки-природы и духами, которым поклоняется. А те, в свою очередь, очень радеют за баланс и гармонию абсолютно во всех сферах бытия. И если откуда-то что-то куда-то перешло, но непременно нечто подобное должно перекочевать и в обратном направлении.

Таким образом, согласно утверждённому организаторами сего действа сценарию, пока я буду оплодотворять их женщин, в это самое время их мужчины будут прилюдно сношать мою благоверную. Если у девушки есть муж, это будет он. Если мужа ещё нет, это может быть её брат, отец или иной родственник, так или иначе несущий за неё ответственность.

Но все мои заверения, что это совершенно необязательно, и что я согласен просто так, на абсолютно безвозмездной основе оплодотворить столько туземок, на сколько у меня хватит сил, на вождя никак не действовали. Он мотал головой и делал вид, что вообще не понимает меня. А потом и вовсе перестал обращать внимание на мои вопли, переключившись на перекличку с соплеменниками.

После короткого обмена репликами с вождём народ затих. А один из раздетых догола аборигенов, что стояли вдоль стен, столкнул в заполненный водой ров стоявшую рядом нагую женщину и сам прыгнул следом. В несколько мощных гребков они оба добрались вплавь до каменной площадки, где стояли два алтаря.

Старуха со сморщенными сиськами подошла к мужчине и, взяв его за локоть, повела к пьедесталу, на котором стола Лена. Вождь тем временем обхватил сзади женщину за плечи и подвёл к приготовленному для неё месту напротив меня. Четвёрка здоровяков по-прежнему удерживала меня за локти, не давая шанса вырваться и учинить дебош.

Ничуть не смущаясь, женщина самостоятельно залезла на высокое ложе и встала на четвереньки. На вид ей было около тридцати, хотя о возрасте этих людей мне судить сложно. Её небольшие и ещё не оттянутые груди говорили о том, что детей ими она ещё ни разу не кормила. Да и всё её смуглое, не обсохшее от морской воды тело, честно говоря, при ближайшем рассмотрении показалось мне довольно привлекательным.

Кто-то скажет, это, мол, экзотика, и это всё на любителя... Но мне всё больше нравился плавный изгиб её стана, широкие загорелые плечи, похотливо выставленные в мою сторону шарообразные ягодицы, переходящие в упругие мускулистые бёдра и даже её широко раскинутые розовые пятки. Она оглянулась на меня и, завидев, что я с интересом рассматриваю её тело, опустила голову ниже, а зад наоборот вздёрнула кверху, чтобы я смог во всей красе рассмотреть её полураскрытую щель.

Две большие мясистые складки расступились, и меж них выглянула наружу пара похожих на куриные гребешки ярко-розовых внутренних губ. Они тоже плавно разошлись в стороны, приоткрыв моему взору манящую темноту, ведущую вглубь её явно весьма темпераментных чресел. Мой член незамедлительно отреагировал на это зрелище, начав тяжелеть и пульсировать. Супруг этой смуглянки сейчас с таким же неподдельным любопытством изучал выставленные напоказ прелести Лены.

Так продолжалось примерно с минуту. Потом вождь громко скомандовал: «Пинга-Понго!!!». Дюжие молодцы, что вчетвером держали мои локти, так и не ослабили путы на моих ногах и запястьях. Сначала они подвели меня мелкими шажками к алтарю, на котором стояла наизготове моя первая наложница. А потом помогли залезть на него, встать на колени и пристроиться к женщине сзади, положив связанные руки ей за попу.

Мне было не по себе от того, что я делаю такое в присутствии своей законной жены. А ещё больше не по себе было потому, что этот жилистый абориген сейчас точно так же пристроился к её голой попе и положил свои смуглые руки на её белоснежные половинки.

Четвёрка бугаев стояла поблизости и больше не прикасалась ко мне. В их обязанности, видимо, входило лишь пресекать любые мои возможные попытки смыться или устроить мордобой. Вождь приблизился ко мне справа и, не раскрывая рта, жестами и мимикой намекнул, что пора бы начинать. Мой член к тому времени уже давно обрёл силу и пружинил в воздухе в строго горизонтальном положении.

Я решил не противиться неизбежному. bеstwеаpоn Не убирая рук с женской попы, чуть вильнул тазом и поднёс набухшую головку к женской плоти. Она оказалась даже горячее, чем я ожидал. А ещё мне показалось, что смазка у этой аборигенки была очень скользкой и вязкой, потому что мой орган безо всякого давления стал сам собой погружаться в её пышущие жаром недра.

Я почти не нажимал, а увлажнённая розовая мякоть туземки, будто трясина, засасывала меня всё глубже. Не успел я опомниться, как уже прижался низом живота к двум её упругим и очень горячим мячикам. Мне в самом деле пришлось приложить усилие, чтобы начать двигаться в обратном направлении. Мой член всё сильнее тянуло обратно вглубь её щели, внутри которой образовался теперь вакуум. А когда мой блестящий от смазки ствол почти полностью покинул её, раздался громкий «чмок», с которым воздух ворвался внутрь и заполнил образовавшуюся там пустоту.

Осмелев, я стал повторять эти возвратно-поступательные движения. Каждое из них сопровождалось громким и очень неприличным чавканьем, с которым воздух сначала выдавливался из истекающей соками упругой вагины, а затем снова врывался внутрь, просачиваясь между её эластичными стенками и моим затвердевшим поршнем.

Вскоре послышались ритмичные женские стоны. Но стонала не та женщина, которую имел я, стонать начала Лена. Я покосился на соседний алтарь и увидел, как она, уткнувшись лицом в ложе, безропотно отдаёт под проникновения длинного смуглого члена свою нежную белую киску. Меня это одновременно и взбесило, и, как ни странно, возбудило. Жилистый абориген тоже посмотрел в нашу сторону и демонстративно усилил темп ебли, заставив Лену почти кричать от нескольких своих особо резких и мощных толчков.

Я решил не испытывать судьбу и просто продолжил пялить послушно и совершенно беззвучно подставляющую мне свой зад туземку. Ощущения от секса с ней резко отличались от того, что я когда-либо испытывал с другими женщинами. Учитывая, что я был всё ещё связан по рукам и ногам, это было вообще больше похоже не на секс, а на какое-то изощрённое фитнес упражнение. Однако сладко-томительное возбуждение нарастало, и волны наслаждения стали подкатывать всё чаще. Со временем мне стало трудно сдерживать их натиск. Хотелось поддаться этому соблазну и поскорее кончить.

Спустя всего пару минут я уже изливался спермой, засадив член до упора в щелку оплодотворяемой мной наложницы. Я честно старался сделать это, не проронив мимо н капли. Мне хотелось, чтобы эта самка, что сейчас подо мной, наконец, понесла и родила от меня на радость всем своим соплеменникам. Её муж тем временем сделал ещё с десяток судорожных фрикций и тоже кончил, не вынимая члена из Лениной киски.

Как только стало ясно, что я «отстрелялся», дюжие молодцы взяли меня за локти и плавно оттащили от женщины. Мой член, навсегда покидая это необычно упругое и горячее влагалище, напоследок заставил его чавкнуть так громко, что среди каменных сводов этот звук разнесло гулкое эхо.

Муж туземки подошёл к алтарю, повернулся спиной и помог жене влезть к нему на спину. Потом, согнувшись, чтобы сохранить для её тела горизонтальное положение, он тяжело зашагал к плоту, на котором один из охранников переправил его через водяной ров. Как я понял, это было частью ритуала и нужно было для того, чтобы из женщины не вылилась сперма, которую я только что в неё закачал.

Едва плот коснулся берега, на котором толпились люди, следующая обнажённая пара почти синхронно плюхнулась в воду. Вскоре они, оставляя мокрые следы, уже шагали по каменной площадке.

В мою сторону направлялась низкорослая и, откровенна говоря, довольно угловатая туземка. Её почти квадратное тело и неухоженное лицо никак не вязались с моими представлениями о женской красоте. Зато к алтарю, где со вздёрнутой кверху оголённой попкой была раскорячена на четвереньках и связана Лена, приближался почти двухметровый жилистый мачо. Он был явно моложе моей партнёрши и, судя по всему, приходился ей братом. Причём, судя по внешности, как минимум двоюродным.

Его блестящее от морской воды смуглое мускулистое тело, упругий зад и уже начавший твердеть прямо во время ходьбы внушительный орган на меня не произвели никакого впечатления. Подумаешь!... Но меня страшно злил тот факт, что всё это наверняка не может сейчас не возбуждать Лену. Я видел, как она с плохо скрываемым восхищением косится на этого долговязого и самодовольного павлина.

«Пинга-Понго! Пинга-Понго!... « — скандировала толпа, требуя начала сразу двух новых соитий.

Я с ненавистью смотрел, как он вскочил на алтарь и поспешил пристроиться к необычно белому и нежному для здешних мест голому задику моей жены. Этот гад не забыл полапать своими смуглыми ручищами её оголённые булочки и животик. После этого, встав на полусогнутых, будто кузнечик, он нагло обхватил её за груди, впечатав в ладони розовые и упругие от возбуждения соски, и одним умелым движением вогнал в неё по самые яйца свой длиннющий и немного искривлённый стержень. Лена в ответ громко ойкнула.

Тем временем моя очередная жертва оплодотворения смиренно стояла передо мной раком и бесстыдно подставляла для этого свой распростёртый детородный орган. Несмотря на всю нелепость и непривлекательность её облика, должен признать, что щелка её мне понравилась. Было даже трудно поверить, что у такой некрасивой хозяйки между ног может оказаться такая очаровательная киска.

Волосы росли только на лобке, а две пухленькие и совершенно гладкие губки приветливо расступились, оголив нежные тёмно-розовые недра. Малые губки оказались совсем тонкими, и их почти не было видно. Аккуратный шарик её ярко-розового клитора блестел от смазки и был расположен довольно близко ко входу во влагалище.

Мой член ещё не полностью пришёл в себя после предыдущего акта, и повторная эрекция была довольно вялой. Не дожидаясь особого приглашения, я взял связанными руками наложницу за попу и потянул на себя, вводя едва твердеющую залупу поглубже в эту новую для меня неизведанную норку. Я закрыл глаза и старался не думать о том, что ебу сейчас такую некрасивую, с моей точки зрения, особу. Вместо этого я сосредоточил все свои мысли только на ощущениях от её весьма нежной и чувственной вагины.

К моему удивлению, в отличие от первой партнёрши, эта почти сразу

начала стонать и подмахивать мне задом. Уже через минуту член стоял как надо, а мне самому почти ничего не приходилось даже делать — всё делала она и, надо сказать, крайне умело. Как ни странно, она явно знала, как сделать мужчине хорошо во время секса. Так что я просто стоял позади со вставленным в неё штуцером и наслаждался процессом.

Боковым зрением я наблюдал, как долговязый «кузнечик», пружиня на своих сильных полусогнутых ногах, со всего размаха шпилит мою благоверную, вцепившись руками в её нежные сиськи. Его мошонка с парой увесистых яиц моталась взад-вперёд и гулко ударяла Лену по низу живота. Также отчётливо слышались звонкие шлепки, с которыми его напряжённый живот припечатывался к голым булочкам её попки.

Сильные пальцы его огромных рук сжимали миниатюрные белоснежные грудки. Волнистые русые локоны Лены свисали с её опущенной вниз головы. Она сотрясалась всем телом от его мощных толчков. Длинный и толстый, как коричневый удав, член туземца то почти полностью вырывался наружу, то вновь целиком вползал в её девичью норку. Его тугое искривлённое тело блестело от обильно текущих из Лены соков.

Туземец был очень увлечён процессом ебли белой девушки. Его гладко выбритый затылок, казалось, застыл на месте в то время, как всё остальное тело совершало размашистые пружинящие движения, с каждым из которых он вероломно вторгался в хлюпающее влагалище моей жены. Только одинокий длинный чуб — единственная прядь волос на его котелке — мерно подпрыгивала, когда он в очередной раз засаживал ей по самые яйца.

Тем временем моя наложница вошла во вкус и совершала своим задом какие-то запутанные движения. Её попа описывала в воздухе то плавные круги, то замысловатые фигуры, ни на мгновение не давая головке моего члена покинуть скользкие и горячие недра её гостеприимной щели. Ощущения от такого секса были похожи, скорее, на ощущения от хорошего минета. Она так томно стонала и так умело обсасывала своей нежной и такой ласковой пиздой мою залупу и ствол члена, что я снова стал подумывать о том, как бы поскорее кончить.

Не знаю, чего я хотел больше: побыстрее кончить и впрыснуть сперму в щель этой угловатой куртизанке, или же сделать так, чтобы по этой причине её долговязый родственник прекратил, наконец, так сладко ебать и ублажать мою Ленку. А та, взяв, вероятно, пример с моей наложницы, принялась повиливать своей беленькой попочкой и отрывисто постанывать. Её монотонные возгласы разносились эхом среди каменных стен и давно уже стали громче гомона наблюдающей за действом толпы.

Терпеть это было выше моих сил. Вцепившись руками в зад своей куртизанке, я сделал ещё с десяток отчаянных фрикций и, прижавшись животом к её большой и тёплой заднице, почувствовал, как в глубине её чресел из моей залупы снова забили струи спермы.

Не знаю, успел ли кончить в Лену тот «кузнечик», но ему пришлось подойти к алтарю и, взвалив на спину выебанную мной свою соплеменницу, ступить на ожидавший их плот и удалиться восвояси.

В ушах у меня гудело, дыхание было частым, а перед глазами плыла пелена. Кончить дважды в течение двадцати минут — нешуточная нагрузка для организма. Я глазам не поверил, когда увидел, что в воду бултыхнулись два очередных обнажённых тела. Вытаращив зенки, я повернулся было к вождю, намереваясь попросить если не о пощаде, то хотя бы о передышке.

Но стоявший всё это время у меня за спиной вождь куда-то исчез, только три дюжих молодца стояли на своих местах, скрестив на груди руки. Четвёртый же в это время исполнял роль паромщика. Переведя взгляд на причаливающий к нашему каменному островку плот, я увидел, как вождь и сисястая бабка встречают его и принимают присланные с того берега две глиняные чаши.

Они были доверху наполнены какой-то жидкостью. Стараясь не расплескать содержимое, вождь и старуха направились к нам с Леной. Мне было решительно всё равно, что в этих чашах, потому что пить хотелось просто катастрофически. Моей жене развязали руки и позволили утолить жажду.

Как только старик приблизился, один из секьюрити развязал и мои запястья. Вождь протянул мне пиалу, и я принялся жадно пить этот прохладный, но на редкость кислый напиток. Он был похож на смесь кумыса и лимонного сока. От него сводило горло и хотелось закашлять, но за неимением лучшего, я был рад и этому. Да и Лена, я думаю, тоже. Мы с ней переглянулись. Я кивком спросил: «Как дела?», а она в ответ лишь многозначительно пожала плечами и тут же отвела взгляд в сторону.

К тому моменту, как я допил, передо мной на алтаре уже расположилась очередная наложница, подставляя оголённые чресла для оплодотворения. На этот раз она не стояла раком, а лежала на спине в позе морской звезды. Ноги её были широко раздвинуты, лодыжки и руки привязаны к ложу. Голова её лежала на поверхности, а под попой находилось подобие большой подушки из тонких веток и листьев.

В такой позе самой высокой точкой женского тела был лобок. Я в недоумении стал рассматривать её практически лишённые волосяного покрова прелести. Они были гораздо нежнее и привлекательнее, чем у двух моих предыдущих партнёрш. Да и сама эта девушка выглядела гораздо моложе них, а между ножек у неё не киска, а просто картинка!

Крохотный клитор был едва различим меж пары в меру пухленьких губок. Даже при широко расставленных ногах они оставались чуть сомкнутыми, не давая шанса заглянуть внутрь. Книзу они плавно и симметрично превращались в две аккуратные чуть смуглые ягодички, плотно прижатые к возвышенности из листьев. А сверху это великолепие венчал небывалой красоты бугорок Венеры, за которым плавным перекатом следовал упругий, колышущийся от частого и взволнованного дыхания плоский животик.

Скользнув по нему взглядом, я оценил изящество небольших, но очень нежных и красивых грудок. Ореолы вокруг сосков были маленькими, а сами сосочки — тонкими и стояли, словно два маленьких круглых пограничных столбика. И только переведя взгляд на подбородок, а затем и на лицо, я понял, что на этот раз передо мной вовсе не тёртая тётка, и не видавшая виды местная куртизанка, а совсем ещё молоденькая девушка, на вид ей было лет восемнадцать.

Она смотрела на меня как-то испуганно своими карими глазками и покусывала нижнюю губу. В недоумении я посмотрел на изучавшего с лукавым прищуром мою реакцию вождя, а затем — на того, кто сопровождал её в этом ритуале. Им оказался седовласый, достаточно пожилой мужчина, по всей видимости — её отец.

В силу возраста он не мог похвастать стабильной и внятной эрекцией. Поэтому старуха с отвисшими титьками сейчас натирала ему член какой-то оранжевой мазью, которую черпала пальцем из деревянной банки.

Лена тоже с любопытством наблюдала за этим процессом, выкрутив шею. Она находилась сейчас на своём алтаре в точно такой же позе, как и моя наложница. Её руки и лодыжки были зафиксированы в таком же положении. А её светящийся белизной гладко выбритый лобок и щелочка возвышались и манили взгляд старика. Полагаю, во многом благодаря этому зрелищу его член стал, наконец, твердеть в руках у массирующей его бабки.

«Пинга-Понго! Пинга-Понго!... « — заголосила снова толпа...

— Пинга... — склонился над моим ухом вождь, — Пинга-пипинга... — многозначительно почти прошептал мне он, явно не зная, как сказать это по-английски.

Я ничего не понял, лишь стоял и хлопал глазами, глядя то на него, то на испуганную голую девчонку, лежащую передо мной на алтаре с раздвинутыми ногами. Тогда старик сомкнул в окружность большой и указательный палец одной своей руки, а вытянутыми вместе пальцами другой заслонил импровизированный вход во влагалище. Тут меня осенило: он намекает на то, что моя очередная партнёрша — девственница!

Мне лишь однажды приходилось иметь дело с девственницей, и должен признать, это требует немалого умения и терпения. Не будучи по натуре садистом, я не люблю причинять кому-то боль. Тем более девушке. И тем более во время секса. Но в таком деле совсем без этого вряд ли получится обойтись. Я до сих пор помню, как жмурилась и кусала подо мной губы в кровь моя сокурсница, которую я затащил однажды на выходных к себе в гости «на кофе», пока родители были на даче.

Тем не менее, сейчас от предвкушения акта дефлорации, который мне доверили произвести, у меня почему-то даже застучало в висках. Нет, не потому что я вот-вот начну её мучить. А оттого, что через пару мгновений стану первым мужчиной для этой смуглокожей, такой сладенькой и в то же время немного диковатой туземочки. Мой, как прежде казалось, надолго опавший член вдруг ожил, запульсировал с новой силой и вновь начал стремительно принимать горизонтальное положение.

Я покосился на Лену. Она, похоже, поняла всё ещё раньше, чем я и смотрела сейчас уже не на своего очередного партнёра, а на меня и девчонку, целочку которой мне предстояло порвать. Уж не знаю, почему, но её по какой-то причине всегда невероятно возбуждала тема лишения девственности. На нашем с ней общем жёстком диске дома есть целая подборка порно-роликов соответствующей тематики. И даже несмотря на то, что наверняка большинство этих сцен — постановочные, она всегда от них очень заводится, особенно если мы смотрим их вместе.

Только когда старик с надроченным и натёртым оранжевым снадобьем окаянным отростком стал карабкаться к ней на ложе, Лена, наконец, обратила на него внимание. Он встал на колени меж её широко раскинутых ног и, видимо, не веря своему счастью, принялся спешно прицеливаться залупой в её белую щелку. Под нарастающий галдёж толпы «Пинга-Понго!» я тоже занял исходную позицию.

Мои руки теперь не были связаны, и я мог использовать их, чтобы хоть как-то подготовить к первому сексу трепещущее от волнения и страха тело юной аборигенки. Мои ладони легли на её колени и плавно, но уверенно скользнули по молочно-шоколадным бёдрам к самой её промежности. Затем, не останавливаясь, нежно прошлись по её упругому животику и устремились к маленьким холмикам грудок с остро стоящими розовыми цилиндриками сосков.

Я легонько сдавил их пару раз, после чего перенёс на руки часть своего веса. Теперь мой торс находился над девичьим телом, а член коснулся сначала жиденьких кудряшек у неё между ног и вскоре уткнулся в мягкие валики половых губок. Лицо девчонки при этом напряглось, брови сложились крышечкой, а рот приоткрылся в готовности закричать. Она толком не знала, как это будет, но, вероятно, была напугана рассказами старших об адских страданиях от первого мужского проникновения.

Тянуть было нельзя, поскольку это заставило бы её страдать от ожидания боли. Я решил действовать быстро и уверенно, но и слишком спешить в таком деле тоже, как известно, не стоит. Моя головка несколько раз прошлась по створу внешних половых губ девчушки, увлажнив их моей смазкой и размазав выступившие из её девственной щелочки тёплые и скользкие соки.

Тонкие волосики на её киске приятно щекотали головку по бокам. А нежнейшая плоть девственных внутренних губок, словно тёплая розовая и мясистая улитка, обволакивала ту её часть, которой уже посчастливилось углубиться в сладкие недра меж раздвинутых ножек этой молоденькой смуглянки. Я не мог оторвать взгляд от того, как моя пружинящая от возбуждения залупа скользит, омываемая мягкими волнами увлажнённой розовой девичьей мякоти. Я провёл головкой члена по блестящему от смазки бубенчику её похотника, почти лишённого кожистого капюшона. От этого по животу у девчонки пробежала короткая волна судорог.

Когда моя елда вот уже в третий раз неспешно проделала путь почти от самой попки до заметно набухшего клитора и снова скользнула по нему, в её глазах промелькнул даже огонёк наслаждения. Если бы я проделывал это всё сейчас с ней наедине и по своему собственному сценарию, я уделил бы предварительным ласкам этой девственной пиздощелочки куда больше времени и внимания. Но сейчас целая толпа аборигенов ждала от меня эффектного акта дефлорации с последующим оплодотворением достигшей половой зрелости «Пипинги».

Поэтому, усыпив бдительность девушки, я снова неспешно направил ствол вниз и, как только он оказался напротив входа в её нехоженую пещерку, одним уверенным движением протолкнул его внутрь. Моя залупа тут же встретила сопротивление, я ощутил сдавливание и даже резь от натянувшейся ткани её девственной шторки. Но отступать было нельзя — я был просто обязан прорвать её с первого раза!

Девчонка тут же громко вскрикнула, вытаращив на меня свои карие, томно прикрытые до этого глазёнки. Но я не ослабил нажим, а ещё больше усилил его. В следующую секунду мои старания были вознаграждены и, издав едва различимый глухой щелчок, плева лопнула под моим напором, а моё орудие вероломно вплыло в лишённое невинности лоно юной туземки.

Двигаться назад было трудно, поскольку с первого раза мне удалось лишь проделать в её девственности значительную брешь, но я ещё не полностью сделал эту девочку женщиной. Следующие три, последовавших одна за другой, плавные, но мощные фрикции завершили начатое. С каждым разом мои движения в девичьем теле встречали всё меньше сопротивления. Да и её болезненные ощущения стали куда менее острыми. Об этом можно было судить по её вскрикам, которые стали заметно тише.

Воткнув до упора член в только что распечатанную мной молоденькую пиздёнку, я замер. Я не смотрел вниз, мой взгляд всё это время был направлен на её лицо. Слёзы застили глаза молоденькой аборигенки, она часто моргала, стараясь встретиться со мной взглядом. Мне захотелось приблизиться вплотную к её мордашке и нежно поцеловать в курносый носик-картошку и в кругленькие пухлые щёчки. Но я не знал, как на это отреагируют её соплеменники. Зато я точно знал, что наблюдающая в этот момент за мной Лена наверняка потом мне это припомнит.

Она и в самом деле лежала сейчас под пыхтящим на ней седовласым аборигеном, вывернув голову в мою сторону. Не знаю, какие мысли и фантазии проносились в её голове. На её глазах я лишал девственности чью-то чужую девчонку, а она в это время совершенно бесстыдно подставляла свою щелку под неистовую еблю какому-то старику.

Надо сказать, он тоже вошёл во вкус и, крепко обхватив обеими руками, покрыл её тело почти полностью. Он скакал на нём, как заправский джигит, которому в последний раз в жизни представилась возможность погорцевать на горячем скакуне. Его голый зад высоко поднимался, а затем резко опускался. При этом в ножны между ног у Лены до основания вонзался его оранжевый и обильно умасленный снадобьем клинок, кстати, вполне себе внушительного размера.

От наблюдения за сценой соития на соседнем алтаре меня отвлекло ощущение сильного сдавливания на члене, до основания всунутом в лежащую подо мной девчонку. Она пришла в чувства за эти пару десятков секунд и решила обратить на себя моё внимание, несколько раз сильно сократив мышцы влагалища. У меня даже рот открылся от удивления — настолько мастерски у неё это вышло. И кто только её этому научил?! Да она — не промах, далеко пойдёт!

В ответ я повернулся к ней и сдал немного назад, почти полностью вынув из неё свой орган. Он весь был покрыт кровавой слизью, которой сейчас сочилась её только что порванная целочка. Крови было не слишком много, да и моя партнёрша на это движение болезненно не отреагировала. Это означало, что самое время начать ебать её по-взрослому, чтобы сделать то, ради чего всё и затевалось — впрыснуть порцию спермы в эту тугую и горячую пиздёнку.

Устроившись поудобнее, я упёрся руками в ложе над её плечами и приступил к процессу оплодотворения. Первые движения были не слишком резкими, но их амплитуда и напор явственно говорили о том, что настроен я весьма серьёзно. Я почти полностью выводил свою кочергу из её окровавленной духовочки, а затем вновь настойчиво засаживал ей в пиздочку по самые яйца.

Постепенно я наращивал темп сношения. Две маленькие смуглые грудки вошли в резонанс с моими толчками и колыхались, описывая в воздухе кончиками возбуждённых сосков симметричные восьмёрки. Я знал, что в это время девчонка, что лежит подо мной, испытывает двойственные ощущения. Это была и боль от долбёжки в только что разорванную письку, и сладострастные ощущения от моего уда, вторгающегося в её женственные половозрелые недра и жаждущего их оплодотворить.

Меня и самого, признаться, очень возбуждали эти мысли. Со всей силой своего темперамента я пялил в пиздёнку эту маленькую похотливую сучку. Теперь она уже не кричала подо мной от боли, а ритмично поскуливала, когда моя набухшая эрегированная елда распирала розовые своды её нежной пещерки и упиралась в дальний тупик узенькой девичьей норки, причиняя томно-приторные страдания.

Мне даже не верилось, что эта туземка сейчас впервые в жизни занимается сексом. Она была изнутри такой мокрой, скользкой, горячей и страстной, что мне было даже немного жаль, что вскоре я в неё кончу, и наверняка никогда в жизни больше не увижу эту похотливую самочку. Не переставая наслаждаться еблей скулящей подо мной юной красотки, я опять повернул голову в сторону второго алтаря.

На нём всё в том же безумном ритме голозадый дед так и скакал на моей голой жене. Он с таким увлечением возделывал своим плугом её благодатную борозду, что не обращал никакого внимания на окружающих. Лена, запрокинув назад голову, прикрыла глаза и громко дышала, хватая воздух раскрытым ртом. По этому её поведению я точно знал, что она вот-вот должна кончить, главное — чтоб дедок в самый решающий момент неожиданно вдруг не сдулся раньше времени.

Я снова перевёл взгляд на свою мулаточку. Она, не мигая, смотрела на меня. Когда наши взгляды встретились, мне на секунду показалось, что в её глазах я увидел какое-то подобие ревности из-за того, что во время секса смотрел не на неё, а на другую женщину. Удивительно, но на меня это подействовало как катализатор.

Мои движения обрели ещё больший темперамент и размах. Ветки и листья под попкой у девушки захрустели громче, а пара упругих булочек молодой туземки теперь почти подпрыгивала от моих толчков. Ахи и охи её звонкого голоска стали разноситься эхом, и это оживило затихшую на время публику вокруг нас. Я знал, что вряд ли смогу заставить её кончить в этот её самый первый раз, но это и не было моей целью.

Всё, что от меня требовалось — впрыснуть в её маленькую бесстыжую пиздёнку всю сперму, которая во мне ещё оставалась. Поэтому я закрыл глаза и представил, как ставлю эту похотливую потаскушку раком, несколько раз звонко шлёпаю ладонями по обеим булочкам, а потом вдуваю ей сзади и, вцепившись руками в бока, жёстко ебу, припечатываясь животом к её горячей и слегка отшлёпанной мной попке.

Мысленно сменив позу нашего с ней соития, я как будто в самом деле стал получать новые ощущения от её тела. Мне нравилось, как её узенькая, такая сочная и горячая щелка обволакивает и обсасывает каждый миллиметр моего органа. Нравилось и то, как похотливо и жалобно поскуливает подо мной эта молоденькая аборигенка.

Я продолжал жарить её с полной выкладкой. Ухватившись руками за маленькие нежные сиськи, я месил своим одеревеневшим от страсти пестом красно-розовую мякину в ступке между ног у скулящей от страсти девчонки. Глядя, как пружинит на ложе вдавливаемое мной в него девичье тельце, я слышал только ритмичный хруст веток у неё под попой и ставшие ещё более страстными девичьи стоны.

Поначалу я не придал значения тому, что её возгласы стали более громкими и отрывистыми. Однако не прошло и полминуты, как стало очевидным, что дефлорированная и усердно сношаемая мной мокрощелка находится буквально в полушаге от того, чтобы кончить! Всё ещё не веря, что такое может быть, я сосредоточился на своих ощущениях, направив все усилия на то, чтобы поскорее эякулировать самому.

Однако, такой мой эгоизм в данном случае сыграл роль спускового механизма. Обезумевшая от страсти и похоти бесстыдница уже металась из стороны в сторону головой по алтарю. Её горячая щелочка вновь начала сокращаться изнутри, пуская волну и с силой сдавливая мой глубоко и довольно жёстко ебущий её член. В следующий миг моя черта невозврата была уже пройдена.

Не прекращая вдохновенно натягивать на себя эту сочную узенькую пиздощелочку, я начал извергаться. С каждым очередным толчком я всаживал внутрь неё свой стержень как можно глубже, выстреливая девчушке прямо в письку новую порцию спермы. Выстрелы были очень короткими, но их оказалось не менее десяти.

Нельзя было не заметить, как изменилась и её реакция на эти мои неистовые вторжения, сопровождаемые излиянием густого семени. Почувствовав удары горячих тягучих струй в недрах своих чресел, она сначала округлила свои тёмные глазёнки, потом открыла рот и с пронзительным криком надолго затряслась всем телом крупной дрожью. Мне ужасно не хотелось останавливаться, и я ебал и ебал эту бьющуюся подо мной в судорогах оргазма мокрощелочку. Я сам буквально сходил с ума от страсти и возбуждения, даже уши на время заложило.

Только когда её крики утихли, а я без сил рухнул на горячее девичье тело, мне удалось различить среди разносимых эхом звуков хорошо знакомые мне стоны Лены, которыми часто сопровождаются её бурные оргазмы. Стараясь отдышаться, я сник и прильнул виском к горячей грудке выебанной мной юной туземки. Её расплющенный мягкий холмик податливо расплылся под моим ухом. Я слушал, как бешено колотится подо мной её сердце и смотрел, как на соседнем алтаре бьётся под седоволосым аборигеном в конвульсиях страсти моя жена...

Это последнее, что я помню из событий внутри того вулкана. Следующее воспоминание — это жжение в глазах от морской воды, которая заливала мне нос и рот. Зубы сжимали мундштук дыхательной трубки. Я тут же бешено завертел головой в поисках Лены. Она оказалась рядом со мной в толще воды, за спиной у неё тоже был дыхательный баллон. Схватившись друг за друга, мы изо всех заработали ногами, двигаясь к поверхности. Это было непросто, поскольку ни масок, ни ласт на нас не было.

Всплыли мы неподалёку от нашего катера. Вдоль бортика толпились все прочие участники нашей экскурсии. Два матроса, завидев нас, тут же бросили нам пару спасательных кругов и сами прыгнули в воду. Они помогли нам подняться на борт и дали по огромному полотенцу, потому что, когда мы сняли ранцы с дыхательным оборудованием, из одежды на нас остались только бусы: из красного коралла на Лене и на мне — из чёрного...