– А – а – а – а! – исторгались сладострастные стоны из приоткрытого рта.
А мысли хаотично метались в голове: "Господи, помоги все это вынести... Как я его ненавижу !... "
Обнаженная Ирина Григорьевна вставала и приседала на бедрах распластанного на диване мужчины со спущенными до щиколоток трусами...
Ей было ненавистно волосатое жирное тело, которое она ласкала длинными тонкими пальчиками, наклоняясь целовала и прикусывала соски расплывшейся, бабьей груди. Она ненавидела это одутловатое, бритое до синевы лицо с щелочками глаз, скрывающихся обычно под стеклами очков.
С каким удовольствием она бы обрушила пузатую коньячную бутылку на темя с редкой растительностью...
Ан, нет! Приходиться притворятся и изображать неземную страсть. Ирина застонала еще сильнее...
А он любовался, как его достоинство с хлюпаньем погружается в сочную розовую мякоть меж набухших валиков губок, колышуться тяжелые груди, впивался пальцами в белые ляжки, шлепал по упругим ягодицам:
– Давай! Давай! Дава – а – ай!...
Он рычал, возбуждаясь все больше и больше.
Вдруг лицо побагровело, шелки глаз распахнулись и закатились, из горла вырвался хрип:
– – Конча – ю – ю ! Возьми в ро – о – от!...
Ирина стремительно соскочила и припала к блестящему от ее соков членику, торчащему среди густой растительности. Сделала несколько судорожных глотков, собрав сперму за щекой... Он заметил эту уловку, отвесил звонкую пощечину и схватив за волосы притянул к волосатому паху, так, что она задохнулась от кашля, проглотила...
Главный привстал и сел обл
окотившись о спинку дивана. Трусы он сбросил и призывно распахну согнутые в коленях ноги, грудь тяжко вздымалась, будто вагоны разгружал, прохрипел:
– Дай выпить...
Ирина отошла к столу, плеснула коньяку в бокал и принесла. Он выпил коньяк залпом.
" – Хамло", – мелькнуло в голове женщины, медленно опустившейся на колени.
Розовым, как у кошки языком она лизала липкий член, волосатый мешочек яиц и сморщенный анус... Ходили слухи, что его однокурсники, за какой – то "косяк", попользовали туда, напоив до бесчувствия.
Эти слухи не лишены оснований... Однажды Ирина, задыхась под навалившейся на нее тушей, ввела туда пальчик и стала массирвать... Кончил моментально! Главный, из – за живота и размера члена, отдавал предпочтения позам сзади и сверху.
Окончив, она встала и отправилась в душ. Стоя под струями воды она плакала от унижения...
Вернувшись в кабинет, неторопливо оделась, навела макияж и вышла в полутемный коридор. Торопливо спустилась по лестницы в холл, попращалась с пожилой санитаркой тетей Дашей, домывавшей пол. Та, посмотрев в спину женщины в черном плаще, с длинным белым шарфом, обмотанным вокруг шеи, сочувственно подумала : " – Ну нет никакой управы на проклятого Кабана, всех молодых баб затрахал... " и тяжко вздохнула.
Ирина Григорьевна глубоко вздохнула свежего воздуха, клацнула электронным замком. На подопустевшей стоянке её оранжевый " Peugeot" отозвался и приветливо мигнул фарами. На выезде дернулся вверх бело – красный шлагбаум. Опустила стекло, махнула на прощание рукой охраннику в стеклянной будке.
Все как всегда...
